№ 1 (3) февраль 2000 г.Сергей Яшин
Наш МаринеттиВ истории есть периоды, когда силы вселенской энтропии возрастают и создают иллюзию своего тотального торжества. Роскошь культа заменяется вырожденчеством культуры, теряется основополагающее единство стиля, от нагромождения музейных экспонатов веет затхлостью и скукой бесконечного систематизаторства. Богемная публика, мнящая себя элитой, создает бессильные произведения, получая заказы от денежных воротил. Но именно в такие времена появляются те, чье творчество становится боевым кличем, по существу, переставая быть искусством в силу несостоятельности искусства, как такового.
В 1909 г. основоположник футуризма Филиппо Томазо Маринетти публикует свой первый футуристический манифест
. “Слишком долго Италия была свалкой всякого старья. Надо расчистить ее от бесконечного музейного хлама — он превращает страну в одно огромное кладбище... Музей и кладбище! Их не отличить друг от друга — мрачные скопища никому не известных и неразличимых трупов”.
Манифест Маринетти становится манифестом своеобразно, но вполне адекватно понимаемого традиционализма, традиционализма мужественного, волевого, не ослабляющего себя бесконечной рефлексией относительно безвозвратно ушедшего прошлого.
Прошлого в его человеческом измерении, по сути, не существует. Любое обращение к нему губительно, оно разрушающе воздействует на традиционное миропонимание. Это подтверждается, к примеру, словами Евангелия: “Гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы”. “Золотой Век” бесконечно превышает любое человеческое представление с его профанической темпоральностью. Пришедшие оттуда архетипические образы находят свое воплощение на принципиально новом уровне. Но в Настоящем, в области мира сего, подобное воплощение практически невозможно. Только Грядущее становится его подлинным объектом. Только Герой, слившийся в единое целое с абсолютно внегуманным индустриальным циклом, способен его осуществить. “Человеческая история кончилась, началась история машин.” — скажет Маринетти на выступлении, посвященном публикации первого манифеста. Футуризм явился продолжением эсхатологической Вести.
В деле прославления техники Маринетти достигает подлинного пафоса. “Пусть широкогрудые паровозы, эти стальные кони в сбруе из труб, пляшут и пыхтят от нетерпения на рельсах. Пусть аэропланы скользят по небу, а рев винтов сливается с плеском знамен и рукоплесканием восторженной толпы”. Машины вытесняют обыденную человеческую деятельность, в частности, и человека, как существо переходного уровня в целом. Согласно Маринетти, Сверхчеловек — результат революционного прорыва в Неподвластное, потенциально неосуществимое, ведущее к трансформации человеческого естества в роскошную сталь живого бомбардировщика. Не это ли говорит нам Традиция, не в этом ли заключается суть инициатического действия? Человеком быть не только скучно, но и грешно.
В романе “Футурист Мафарка” тема инициатического преображения достигает кульминации. Султан Телль-эль-Кибира, Мафарка-эль-Бар создает Гузурмаха, “Героя без сна”. Мафарке не нужна земная власть над недочеловеками, ему претит вагинальное притяжение женской плоти, мир, с его сомнительными прелестями, остается чужд ему. Погибая, он дает жизнь своему сыну, гигантскому летательному аппарату, находящемуся за пределами добра и зла. “Ты приспособишь волю твою в каждом из членов твоих так, в такой последовательности, что они будут передавать друг другу бодрствующее сознание, как воины, которые передают друг другу грозное оружие по мере того, как один сменяет других для караула... О, как радостно родить тебя таким прекрасным и чистым от всех пороков зловредной самки, которые предполагают к дряхлости и к смерти! О, мой сын! О, герой без сна!”
Маринетти — поэт войны. По праву его стиль был охарактеризован Армином Мёлером как “фашистский”. Воля к риску — основополагающая тема произведений Маринетти. “Да здравствует риск, дерзость и неукротимая энергия. Смелость, отвага и бунт — вот, что воспеваем мы в своих стихах. Да здравствует война — только она может очистить мир. Да здравствует вооружение и любовь к Родине”.
Творчество и жизнь поэта не противоречили друг другу. В 1911 г. он, в качестве военного корреспондента, принимает участие в итало-ливийской войне. В 1913 г. участвует в болгаро-турецком конфликте.
В 1915 г. Маринетти отправляется добровольцем на фронт Первой мировой и получает ранение. После войны он приступает к формированию политического ядра футуризма. В 1919 г. вступает в фашистскую партию, играя не последнюю роль в деле организации боевых групп. Вместе со своими союзниками он совершает нападения на красные демонстрации, принимает участие в разгроме редакции социалистической газеты “Аванти”. При некоторых расхождениях с Бенито Муссолини, Маринетти все же видел в нем признанного вождя итальянского народа. “Итальянская Империя — в кулаке лучшего, наиспособнейшего итальянца” — писал он в 1922 г. после грандиозного Похода на Рим.Дважды Маринетти соприкоснулся с русской землей. Первый раз, в 1914 г., во время своих знаменитых скандальных вояжей. Второй раз — в 1943 г., будучи тяжело раненным под Сталинградом. Основатель футуризма прошел последнюю инициацию нашим пространством.
Всем своим существом Маринетти принадлежит нам, как и всему Белому миру, всему правому сопротивлению. В одном из его стихотворений авиатор-футурист, паря на самолете в вулканическом жерле, обращается к Этне:
“О, Вулкан!
Сбрось со своего лица эту маску фосфорических бородавок!
Зашевели мощными мышцами твоего огромного рта
И прорычи, прореви, возвести мне мою судьбу
Скажи — в чем назначение и долг племени моего?”
Назначение нашего племени — совершить прорыв в Будущее, оставив позади скулящих патриотов-лапотников.
Наш долг — армейским сапогом отпихнуть морду либерального подонка, чавкающего возле своей кормушки.
Наше призвание — перешибить хребет красной гадине.
Русский человек, “герой без сна”, почуявший живое биение своей Крови, взмоет к Солнцу Родины, разорвав стальными крыльями гуманистическое марево последних дней этого мира.